Новости

Депортация крымских татар: преступление или расплата?

Уже давненько мы ничего не слышали про законопослушных крымских татар. Как-то уже позабылись дрязги с демократичным самозахватом благодатных крымских земель…

Нас уже не потчуют репортажами с места встречи «стенка на стенку» спецназовцев и безоружных безответных татар. В отношениях официальных киевских властей и меджлиса наступили покой и гармония.

И вот на прошлой неделе мирное течение событий нарушила сенсация, что некие тёмные силы, науськиваемые, скорее всего, злокозненной Россией, решили лишить жизни достопочтенного лидера меджлиса Мустафу Джемилева.

Свои внутриклановые разборки меджлис по привычке решил свалить на заговоры кровожадной Москвы. А киевские власти и рады тому. Но пусть не тешат себя верхогляды с Банковой, что нашли общий язык с Мустафой-ага и теперь совместно борются за единую и неделимую Украину. Увы, история не имеет свидетельств того, что «в минуты роковые» крымский татарин оставался союзником славянина, был верен стране, поданным которой он являлся. Плохо это или хорошо – каждая сторона оценивает по-своему. Одни со своей колокольни, другие со своей мечети. Вопрос не в этом, а в том, что сие есть исторический факт, который всегда надо держать в уме.

Крымско-татарская община при каждом удобном и неудобном случае очень решительно выставляет себя жертвой сталинского режима, которой требуется вернуть все, что нажито честным трудом во времена тоталитаризма. Мол, Сталин — воплощение сатаны на земле, взял и по своей дьявольской прихоти в 1944 году лишил крымских татар Родины. Они дружно, как один, геройски сражались с гитлеровскими оккупантами, а усатому упырю пригрезилась массовая измена, и он приказал своему «Малюте Скуратову» в облике Лаврентия Берии погрузить татарское население в вагоны и отправить в преисподнюю казахских и узбекский степей.

Хоть и не в привычке славян поминать лихом дела давно минувших дней, однако в свете последних событий есть смысл потревожить тени ещё не слишком забытых предков.

«Весь татарский народ ежеминутно молится и 
просит Аллаха о даровании немцам победы над всем миром. 
О, великий вождь, мы говорим Вам от всей души, 
от всего нашего существа, верьте нам! 
Мы, татары, даем слово бороться 
со стадом евреев и большевиков 
вместе с германскими воинами в одном ряду!»

Газета «Азат Крым» («Освобожденный Крым») от 10 марта 1942 года

Бытует мнение, и оно весьма прочно укоренилось в сознании современников, что депортация народов или части населения есть исключительно советское ноу-хау. Обыватель, привыкший слушать правдунов-демократов разинув рот и отключив рудименты мозгов, уверен, что во время Второй мировой войны власти Советского Союза творили уникальный в мировой истории правовой беспредел.

Депортация – мировая практика

Но, конечно, приоритет в насильственном переселении отнюдь не за Союзом, а за европейцами. Не будем слишком углубляться во тьму веков, напомним лишь события из недалекого прошлого «свободного мира».

Когда случалась война, Западные государства обычно опускались до гнусностей, не идущих ни в какое сравнение с действиями большевиков. В Первую мировую войну власти Австро-Венгерской империи осуществили массовые перемещения русинов. Причем депортацию австрияки совместили с расстрелами и повешениями. Из 3,5 млн. русинов, подданных Австро-Венгрии, было расстреляно, повешено, замучено в концлагерях более 160 тыс. (из них 3 тыс. православных священников). Количество погибших во время принудительного переселения вглубь империи не поддается учёту, но, во всяком случае, речь идет о нескольких десятках тысяч человек: детей, стариков, женщин. Потери русинов эквивалентны 10 млн. чел. для 180 млн. Российского государства того времени. Это в 4 раза больше, чем Россия потеряла погибшими за три года Первой мировой войны.

Царь-батюшка Николай Второй тоже не отлынивал от переселения в глубь своей державы неблагонадежного элемента. Хотя, конечно, зверств, подобных австрийским, не допускал. В 1914-1916 гг. из западных районов России налегке выселили примерно 200 тысяч немецких колонистов. «Немцы-колонисты… подлежат обязательному выселению за собственный счет в местности вне театра войны… Недвижимое имущество колонистов подвергается секвестру и передается в ведение Главного управления землеустройства и земледелия…» – гласил один из пунктов Постановления Особого совещания при штабе Верховного Главнокомандующего.

Бескомпромиссным характером в таких случаях отличалась родина гимна свободы Марсельезы. В 1915 году, когда немцы приблизились к Парижу на расстояние орудийного выстрела, французы без судебных проволочек вывезли из Парижа в Венсенский форт всех заключенных тюрем и тех, на кого указали агенты парижской полиции. Там во рвах у стен форта всех зеков покрошили из пулеметов. И перед началом боевых действий во Второй мировой войне французскими властями всех немцев, а не только тех, кто проживал в приграничных районах, арестовали и препроводили в лагеря.

Как только в 1940 году первые немецкие бомбы упали на территорию Англии, власти без тяжких раздумий повязали 74 тысячи выходцев из государств, находящихся в состоянии войны с Великобританией, к ним добавили около 20 тысяч членов политических партий, сочувствующих нацистам (до этого эти организации легально работали в стране), и посадили их на лагерную пайку. А ведь землю Туманного Альбиона не топтал сапог солдата Вермахта. Чуть прижало островитян, и они без угрызений совести предали забвению все либерально-демократические ценности.

Не отставали от Британии и жутко демократичные США. Янки, после того как проспали Пёрл-Харбор (хотя есть все основания считать, что руководство США специально, с целью получить повод для вступления в войну, подставили японцам под удар базу), совершили «мужественное» деяние. По всей стране без всяких обвинений были арестованы граждане Америки японского происхождения, включая тех, кто в своих жилах имел хотя бы 1/4 японской крови. Арестованных препроводили в концлагеря, где эти жертвы продвинутой демократии работали в рудниках. И таких несчастных набралось вместе с детьми 112 тысяч. Американцы очень опасались японского десанта. С перепугу им почудилось, что самураям высадить мощный десант за 5 тысяч миль от берегов Японии так же просто, как ковбою помочиться по ветру. «Демократичное» водворение сограждан за колючую проволоку подкрепили вакханалией в «свободной» прессе под лозунгом: «Гадюка остается гадюкой, где бы она не снесла яйцо».

Ну а после освобождения европейских стран от оккупантов начиналась эпидемия внесудебных расправ над коллаборационистами. После вступления на плечах союзников войсковых частей генерала Де Голля в Париж, Франция заполыхала массовыми самосудами. Так всегда бывает, когда трус начинает замаливать грехи. Во Франции в годы оккупации на путь коллаборационизма встала значительная часть общества, о чем до сих пор не любят вспоминать.

Прекрасная Франция засверкала десятками тысяч лысин своих проституток, обслуживавших «дойче зольдатен» (на кой ляд понадобилось стричь наголо путан, не могу взять в толк. Может быть, чтобы пользоваться их сервисом на халяву?), в расправах без суда и следствия погибло порядка 100 тысяч заподозренных толпой в сотрудничестве с оккупантами. А общее число попавших под горячую руку плебса, вдруг открывшего в себе патриотизм, доходило до миллиона. Случалось, что массы коллаборантов гнали на минные поля (в Люксембурге). Известны случаи, когда детей немецких военнослужащих травили в газовых камерах.

По данным книги германского историка В. Брокдорфа «Коллаборационизм или сопротивление» (1968), в Италии партизаны в ходе послевоенных самосудов уничтожили от 200 до 300 тысяч лиц, сотрудничавших с немцами, и тех, кто активно работал на режим Муссолини.

В Советском Союзе не допустили самосудов над предателями. Все, до кого дотянулись руки правосудия, были осуждены по закону и получили по заслугам. Причем очень многие предатели избежали крупных сроков и дожили до глубокой старости, рассказывая бредни про сталинские лагеря. Наиболее яркие их фантазии облекли впоследствии в литературные формы, которые перекочевали в демократический кинематограф. Но это тема другого разговора.

Примеры европейского беспредела можно перечислять и дальше, но перенесемся на наши евразийские просторы.

История крымско-татарского вопроса

С 1475 года, когда Менгли Гирей, правитель Крымского ханства, признал себя вассалом Османской империи, осколок «Золотой орды» под крышей султана с удвоенной энергией продолжил совершать грабительские вылазки из Крыма на территории Малороссии и Московского царства. За вторую половину XVI века в пределы Московской Руси 48 раз вторгались «мирные» гулямы Гиреевой орды с гуманитарной миссией пограбить, проредить народонаселение и увести в рабство побольше русичей. За первую половину XVII века крымские «гуманитарии» угнали в полон более 200 тысяч поданных русского царя. И это при населении Московского царства в пределах 5-6 млн.

Ещё крепче доставалось малороссийским землям, входившим в состав Польши. С 1605 по 1644 год совершено не менее 75 результативных набегов, с точки зрения крымских «пацифистов». Если Левобережье польской Украины кое-как защищалось ватагами запорожцев, то Правобережье Польшей оборонялось спустя рукава. Потому к концу XVII века эта территория почти обезлюдела. Основой благополучия крымского ханства была работорговля и труд славянских рабов. Посланник польского «круля» пан Броневский, близко наблюдавший жизнь туземцев, писал в 1578 году: «Народ этот хищный и голодный… живет грабежами и постоянною изменчискою войною».

К концу XVIII века, когда Россия налилась силушкой, естественно, встал вопрос о ликвидации на южных рубежах империи разбойничьего гнезда. В 1783 году в результате русско-турецких войн Крымское ханство было ликвидировано, а полуостров включен в состав Российской империи. Екатерина Великая имела полное право поступить с татарами так же, как поступали в то же время с индейцами американские власти – частью истребить, частью загнать в резервации. Но подобное «человеколюбие» не могло прийти в голову матушке-государыне «диких» московитов.

Указом Екатерины Второй в 1784 году местным предводителям разбойничьих шаек были предоставлены все права и привилегии русского дворянства. Более того, мусульманское духовенство освобождалось от налогов, а на татарское население не распространялась воинская повинность. Хотя если татарин желал послужить новой отчизне, то это приветствовалось. Не жизнь, а малина! Живи под сенью русских штыков, возлежи в тени обильных садов, щёлкай урюк, кури кальян, забавляйся мирной джигитовкой и от души размножайся. Однако, обеспечив местным авторитетам пансион, государыня вынула у них душу. А душа томилась от жажды набега, ведь кривая сабля и резвый конь сулили крупный навар за одну ходку в славянские земли. Потому многовековая страсть к грабежу периодически вырывалась наружу. Особенно в то время, когда империя давала слабину.

Так было в Крымскую войну 1853-1856 гг. Стоило англо-франко-турецким войскам десантироваться в сентябре 1854 года под Евпаторией, как мгновенно случилась «значительная перемена в пользу неприятеля». Ладно бы крымские татары приняли участие в боевых действиях на стороне коалиции, так ведь нет. Не про них подставлять лбы под русские пули, а брюхо под русский штык-молодец, штурмуя с интервентами Малахов курган и добывая свободу. Мирное татарское население приступило к привычным занятиям – всеохватному грабежу и убийствам русского населения. Тогда впервые встал вопрос о выселении крымских татар из прибрежной местности в Мелитопольский уезд. Император Николай Первый дал согласие князю Меншикову провести депортацию изменников: «Я разрешил твоё представление о переселении прибрежных татар, к чему вели приступить, когда удобным сочтёшь…». Но внезапная смерть императора и скорое заключение мира с европейской коалицией положили конец приготовлениям к высылке. Как говорится, Бог миловал.

На службе у Адольфа-солнцеподобного

К началу Великой Отечественной войны татарское население Крыма составляло 218,18 тысячи человек – менее 20% от всего населения Крыма (русских около 50%, украинцев 13,7%).

На территории Крымской АССР (в составе РСФСР) государственными языками являлись русский и татарский. На полуострове функционировали национальные сельсоветы в количестве: русские – 207, татарские – 144, немецкие – 37, еврейские – 14 и т.д. О дискриминации по национальному признаку не могло быть и речи.

Но грянула война, и татарское население дружно приняло сторону фашистской Германии. Призванные в Красную армию крымские татары массово дезертировали. «20 тысяч крымских татар (практически весь призыв с начала войны. — Авт.)дезертировали в 1941 году из 51 армии при отступлении её из Крыма», – отмечалось в докладной записке замнаркома внутренних дел СССР Серова на имя наркома внутренних дел, члена Государственного комитета обороны (ГКО) Лаврентия Павловича Берии.

Фельдмаршал Эрих фон Манштейн: «…большинство татарского населения Крыма было настроено весьма дружественно по отношению к нам… Татары сразу же встали на нашу сторону… Ко мне прибыла татарская депутация, принёсшая фрукты и красивые ткани ручной работы для освободителя татар «Адольфа Эфенди».

По сведениям Главного командования германских сухопутных войск от 20 марта 1942 года, для службы в Вермахте завербовали около 10 тыс. добровольцев. К тому же: «По данным татарского комитета старосты деревень организовали ещё 4000 чел. для борьбы с партизанами. Кроме того, наготове около 5000 добровольцев для пополнения сформированных воинских частей… можно считать, все боеспособные татары учтены».

Но на этом приток татарских добровольцев не иссяк. В ноябре 1942 года немцы начали дополнительный набор добровольцев в ряды германской армии. К весне был сформирован охранный батальон – «Шума» (Schutzmannschaft Bataillon) и еще несколько батальонов находилось в состоянии формирования. Таким образом, все, кто дезертировал из Красной армии, оказался в рядах Вермахта и активных пособников фашистов. Более 20 тысяч военнослужащих из числа 200 тыс. населения считается нормой всеобщей мобилизации.

Не было татарской семьи, чей бы мужчина призывного возраста не служил делу Адольфа-эфенди. Причем служил с благословения своих старших родственников. И по-другому не могло быть в патриархальных семьях татар. В татарской газете «Азат Крым» («Свободный Крым»), издававшейся в годы оккупации, хвастливо утверждалось, что не 10%, а 15% крымских татар являются активными помощниками новых властей.

Известен трагикомичный случай с семьёй дважды Героя Советского Союза летчика Амет-Хана Султана. Этот алупкинский татарин (хотя по отцу он лакец) – легендарная личность. Бюст знаменитому летчику до сих пор стоит в центре Алупки. После войны он служил лётчиком-испытателем Лётно-исследовательского института в Жуковском, Московская область. Амет-Хан являлся закадычным другом Серго Берия – известного разработчика ракетной техники и сына Лаврентия Павловича Берия. Он был настолько верен дружбе, что когда отца Серго арестовали, то предложил тому свои услуги в качестве летчика, чтобы перебросить Серго за пределы Союза.

Когда Амет-Хану в конце августа 1943 года присвоили первое звание Героя, то встал вопрос о вывозе его семьи из оккупированного Крыма. С этой миссией в Крым с Большой земли направили разведгруппу. Но контакта с семьёй героя не получилось. Родичи наотрез отказались переезжать из Крыма и, более того, выказали решительное желание сдать переговорщиков немцам. Не солоно хлебавши, разведчикам пришлось срочно ретироваться.

Любопытны данные по национальному составу крымских партизан. На 1 июня 1943 года (в наиболее тяжелый период оккупации) в партизанских соединениях на полуострове насчитывалось 262 человека, из которых 145 русских, 67 украинцев и – внимание! – 6 татар. Да и те – не простые селяне, а начальствующий состав Крымской АССР.

Когда Красная армия в начале апреля 1944 ворвалась в Крым, настроения среди татарской общественности несколько переменились. Желающих встать в ряды советских партизан заметно прибавилось – в народные мстители записался 391 человек (славян в партизанах было уже более 2,5 тысячи). Однако то был мизер. Основная масса мужчин призывного возраста ушла вместе с отступающими немецкими войсками. По немецким сведениям, в январе 1945 года в вооруженных силах Германии, в основном в СС, еще усердно воевали более 10 тысяч крымских татар, т.е. фактически, даже на тот победоносный для нас период, в наших отцов и дедов стрелял каждый пятый взрослый крымский татарин.

Расплата

Сразу после освобождения Крыма 12 мая 1944 года встал вопрос, что делать с пособниками Гитлера. Согласно статьям УК Российской Федерации: «Самовольное оставление поля сражения… сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой… а равно переход на сторону неприятеля, влекут за собою высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества».

На стороне гитлеровской Германии, напомню, с винтовкой в руках сражалось практически всё мужское население призывного возраста татарской общины. Теперь поставьте себя на место Сталина. Идет война на истребление, а тут массовое активное предательство.

Если бы изменников судили по законам военного времени, то, безусловно, утрата значительной части мужского населения привела бы к этноциду (потери демографического потенциала) крымских татар. Однако этого не стали делать. Американская народная поговорка «хороший индеец — мертвый индеец» не укладывалась в социалистическую парадигму дружбы народов. Однако и спускать подобное непотребство в условиях тотальной войны было бы себе дороже. Решили разойтись по-доброму: погрузить «невинных» татар в эшелоны и отправить осваивать узбекские и прочие азиатские просторы.

Инсинуации демшизы, что оклеветанных жертв сталинского произвола везли в вагонах, как скот на убой, не выдерживают критики. Служебные документы, ставшие доступными всем тем, кто желает разобраться в хитросплетениях того трагичного времени, не подтверждают факта массовой гибели репатриантов.

Конечно, вагоны, в которых перевозили крымских татар, это не купейные места и даже не плацкарта в современном пассажирском поезде Киев — Симферополь. Это были те же вагоны, в которых перебрасывались на Запад советские войска. Уж во всяком случае, условия 15-20-дневной поездки на Восток не шли ни в какое сравнение с условиями, в которых находились русские и украинцы, перевозимые немчурой в фатерлянд в качестве рабов.

Второй пункт Постановления ГКО предписывал: «Разрешить спецпереселенцам взять с собой личные вещи, одежду, бытовой инвентарь, посуду и продовольствие в количестве до 500 кг на семью». В пути следования спецконтингент кормили согласно нормам, указанным в Приложении 1 Постановления ГКО.

«Суточная норма продуктов на одного человека в пути следования следующая:
— хлеба – 500 г 
– мясо-рыба – 70 г
– крупы – 60 г
– жиров – 10 г».

Совсем не лишне напомнить рацион ленинградских блокадников в первую, наиболее тяжелую зиму 1941-1942 гг.:

– Рабочим – 250 граммов хлеба в сутки.
– Служащим, иждивенцам и детям до 12 лет — по 125 граммов.
– Личному составу военизированной охраны, пожарных команд, истребительных отрядов, ремесленных училищ и школ ФЗО, находившемуся на котловом довольствии — 300 граммов.
– Войскам первой линии — 500 граммов.

При этом до 50% хлеба составляли примеси, и он был почти несъедобным. Все остальные продукты почти не выдавались.

Надо добавить, что эшелоны с крымскими татарами сопровождали бригады медиков. Смертность среди переселенцев по пути следования к месту нового проживания немного превышала естественную смертность довоенного 1940 года. Это объясняется тем, что в эшелонах удельный вес людей преклонного возраста был выше, чем обычно, – в это время молодые татарские хлопцы в форме СС верой и правдой служили Гитлеру-эфенди. Из 151720 крымских татар, отправленных в Узбекистан (всего переселению подверглись 180014 чел.), не доехал 191 человек.

Учет репатриантов был строгим, как и всё в то время. За «недостачу», не подтвержденную соответствующими документами, ответственные за перевозку товарищи могли запросто загреметь в штрафбат штурмовать высотки с винтарём Мосина наперевес. Смертность в эшелонах за 15-20 дней дороги в пересчете на годовую смертность составила около 2,5%. Естественная смертность в мирные довоенные годы равнялась 1,74%. К слову, этот показатель 70-летней давности, когда медицина ещё не знала антибиотиков и многих других эффективных лекарств, соответствует показателю современной Украины. Гордитесь, паханы современной Неньки!

В местах расселения татар разрешалась выдача ссуды в размере до 5000 рублей на семью для строительства жилья и ведения хозяйства с рассрочкой на 7 лет. Сразу по прибытии взрослые спецпереселенцы могли устроиться на работу в совхозах и на промышленных предприятиях. Кроме того, в течение июня-августа 1944 года поселенцы получали помощь продуктами. Месячная норма на человека: мука и овощи – по 8 кг, крупа – 2 кг.

Часто можно слышать, что и у русских, и у украинцев имелось в избытке изменников. Однако максимальное число тех, кто в форме Вермахта (многие одевали немецкую форму, чтобы уцелеть в аду плена и при первой возможности перебежать к своим) или полицейскими служили Гитлеру, которое смогли натянуть всеми неправдами демократически озабоченные историки – 600-700 тысяч. Цифра серьезная, спору нет. Однако если учесть количество славянского населения СССР – 133 млн. (в 1939 году), «коэффициент предательства» получается не более 0,5%. Хотя и эта цифра чрезвычайно завышена, так, например, в 1945 году на спецпоселения поступило всего 148 тыс. «власовцев». У «без вины виноватых» крымских татар «коэффициент предательства» более 10%, а по данным самих татар (см. выше) – 15%.

Ещё один «мелкий» штришок. Из 8,668 млн. военнослужащих Красной Армии, погибших на поле боя, умерших от ран, болезней и сгинувших в плену славян было 7,386 млн.: русских – 5,756 млн., украинцев – 1,377 млн., белорусов – 0,253 млн.

И последнее. У перемещённого в Узбекистан крымско-татарского народа уже в начале пятидесятых годов в ссылке родилось 18830 детей на 151,7 тысячи депортированных. Вот и думай, что для крымских татар было благом – суд в соответствии с военным временем или переселение, пусть и вынужденное?