Медаль «За взятие Парижа 19 марта 1814 года» — одна из самых редких и красивых русских наград, овеянная особой историей и драмой. Она была учреждена указом императора Александра I 30 августа 1814 года для награждения всех участников штурма французской столицы — от солдата до генерала. Сама медаль была выполнена из серебра и имела внушительный диаметр в 28 миллиметров. На её лицевой стороне красовалось лучезарное «всевидящее око» — символ Божественного провидения, под которым помещалась дата «19 марта 1814», что придавало награде глубокий сакральный смысл, указывая на высшую волю в этой победе. Оборотная сторона содержала лаконичную, но чрезвычайно весомую надпись в четыре строки: «ЗА / ВЗЯТІЕ / ПАРИЖА / 19 МАРТА 1814», увенчанную лавровым венком — символом славы и триумфа. Носить её полагалось на комбинированной ленте орденов Святого Андрея Первозванного и Святого Георгия, что подчёркивало исключительную важность события.

Однако главная драма этой медали заключается в том, что, будучи учреждённой, она так и не была выдана своим героям в своё время. Причина этого была сугубо политической. Император Александр I, стремясь к миру и стабильности в Европе и не желая унижать восстановленного на французском престоле короля Людовика XVIII, счёл неуместным массовое ношение русскими солдатами награды, напоминающей о взятии его столицы. В результате все 160 тысяч отчеканенных медалей были положены под сукно и пролежали там более двенадцать лет. Лишь после смерти Александра I его брат, император Николай I, вступивший на престол, вспомнил о старых заслугах ветеранов. В 1826 году, в годовщину коронации, он повелел, наконец, раздать эти заслуженные награды. К тому времени в живых оставалось чуть более 50 тысяч участников той легендарной кампании. Таким образом, медаль «За взятие Парижа» стала уникальным случаем, когда награда была вручена спустя много лет после подвига, став для седых ветеранов не только символом военной славы, но и горьким напоминанием о времени, ушедших товарищах и сложных перипетиях большой политики, в которой их личная доблесть порой становилась разменной монетой.